Рис. 53. Пластинация: ткань мозга, законсервированная в эпоксидной смоле (слева); насекомое в янтаре (справа)

Альдегидную фиксацию, первую стадию пластинации, используют также работники морга, предохраняя тела от преждевременного разложения. Такая практика именуется бальзамированием, ее применяют для подготовки покойника к кратковременному всеобщему обозрению на похоронах. В редких случаях всеобщее обозрение не заканчивается похоронами. Скажем, вождя русской революции В. И. Ленина забальзамировали после его смерти в 1924 году, и его труп по-прежнему можно лицезреть в московском мавзолее. Не совсем ясно, долго ли забальзамированное тело может избегать разложения. Даже если с виду оно выглядит нормально (насколько вообще может нормально выглядеть забальзамированный покойник), на микроскопическом уровне могут идти разрушительные процессы. Полномасштабная пластинация консервирует биологическую структуру на неопределенно долгое время. Результат напоминает кусок янтаря, в котором когда-то увязло насекомое (рис. 53, справа). Некоторым из таких насекомых миллионы лет.

Возможно, пластинация безопаснее крионики, потому что не зависит от регулярного добавления жидкого азота. Если «Алькор» обанкротится или его склад покойников разрушится в ходе какого-нибудь стихийного бедствия, тела и мозги, хранящиеся там, окажутся в большой опасности. А вот пластинированный мозг не нуждается в каких-то особых условиях хранения, требующих постоянного ухода. Чарльз Олсон предсказывал: «Стоимость химической консервации мозга может оказаться меньше стоимости обычных похорон». Но здесь есть немаловажное препятствие: пока пластинация осуществима лишь для очень небольших фрагментов мозга. По ряду технических причин никому еще не удалось законсервировать человеческий мозг целиком, с неповрежденным коннектомом.

Кен Хэйворт недавно решил сразиться с этой проблемой. Как вы помните, он изобрел АЛУМ, устройство, которое разрезает мозг на тоненькие ломтики и помещает их на пластиковую ленту для съемки и дальнейшего анализа. Многими нейробиологами движет не только научное любопытство, но и честолюбие. Одним хочется открыть в мозгу что-то такое, что поможет им опубликовать новую статью или добиться повышения по службе. Другие рвутся к Нобелевской премии. Однако по сравнению с хэйвортовскими их амбиции выглядят приземленными. Цель Хэйворта – жить вечно. Вуди Аллен говаривал: «Я не хочу остаться бессмертным в плодах моего труда. Я предпочитаю остаться бессмертным, просто не умирая».

Хэйворт с коллегами учредили премию «За консервацию мозга». Двести тысяч долларов обещаны любому научному коллективу, который сумеет законсервировать крупный мозг так, чтобы при этом полностью сохранился коннектом. Четверть призовой суммы можно получить, сохранив мышиный мозг. Это считается важной вехой на пути к консервации человеческого мозга, который по объему в тысячу раз больше.

Между прочим, Хэйворт намеревается подвергнуть пластинации и свой собственный мозг. Он хотел бы проделать это задолго до того, как умрет от естественных причин, то есть пока его мозг совершенно здоров. Ну да, это оптимальный способ сохранения мозга для будущего. Однако, мысля по-обывательски, можно сказать, что эта процедура его убьет. Вероятно, ему непросто будет подобрать себе помощников, ведь их действия, скорее всего, закон сочтет пособничеством в совершении самоубийства. Хэйворт возражает: пластинация мозга – не самоубийство, а спасение. Ведь это его единственный шанс на вечную жизнь.

Но как оживить пластинированный мозг? Повышение температуры возвращает замороженную сперму к жизни. Можно представить себе, как оттаивают тела на алькоровском складе. Но обращение вспять альдегидной фиксации и заливки эпоксидкой кажется гораздо более сложной процедурой. Впрочем, повторим наше недавнее рассуждение: если цивилизация будущего окажется достаточно высокоразвитой, чтобы воскрешать мертвецов, она уж как-нибудь сумеет депластинировать их. Эрик Дрекслер воображал армию «наноботов», крошечных роботов размером с молекулу: такую армию, по его представлениям, можно будет использовать для того, чтобы депластинировать тело и мозг, ликвидировав тот ущерб, который они могли понести во время хранения трупа. С тех пор прошло двадцать пять лет, и нанотехнология, похоже, так и не приблизилась к исполнению его мечтаний.

Хэйворт всё заранее тщательно обдумал. Если его пластинированный мозг не удастся оживить, тогда, быть может, существует вариант получше. Энтузиаст воображает будущую версию своей машины АЛУМ, только способную управляться с крупным мозгом – с его собственным. Мозг разрежут на сверхтонкие слои, получат их снимки, проанализируют и найдут коннектом. Эту информацию затем используют для создания компьютерной копии Хэйворта, которая будет мыслить и чувствовать, как реальный прототип. Это куда более фантастический план, чем любая крионика. Интересно, это вообще осуществимо?

Нам как-то до обидного мало рассказывают про рай. Правда, мы можем, по крайней мере, вообразить его врата. Они украшены жемчугами и стоят на облаке. Возле них дежурит апостол Петр, всегда готовый потерзать грешников каверзными вопросами. Но что же за этими вратами, внутри? Там все ходят в белом. (Даже не знаю, как к этому относиться.) У каждого при себе арфа, больше никаких вещей. И вокруг полно ангелов. Из этих обрывочных сведений трудно сделать какие-то далеко идущие выводы. Лишь недавно я осознал, почему религии предпочитают выражаться туманно: человек предпочитает выдумать собственный рай, а не иметь дело с тем образом, который ему навязывают.

На протяжении всей истории человечества в разных культурах и религиях мира идея рая медленно эволюционировала. В самом конце второго тысячелетия появился принципиально новый ее вариант:

Здесь речь идет не о том экстатическом виде, с каким фанаты гаджетов ласкают свои планшеты. Не будем принимать такое поклонение за признак духовного просветления. И все-таки – почему эти люди, едва проснувшись, кидаются в Сеть и проводят в ней так много времени? Будет ли большой натяжкой предположить, что они жаждут трансцендентного, что они страстно желают вырваться из тех противоречий и несоответствий, которые несет с собой их здешнее тело и наш здешний мир? В онлайне подростки забывают о прыщах и недоразвитой мускулатуре, которые так смущают их в реале. Можно взять себе любой ник, поменять возраст, подсунуть в качестве аватарки фотографию своего пса. Граждане Всемирной Сети вольны быть теми, кем пожелают, и на время перестать быть теми, кто они есть на самом деле.

Тело приковано к компьютеру, остекленевший взгляд вперился в светящийся экран, пальцы бегают по клавиатуре. Да, существование такого человека словно бы делается чуть менее материальным, но я бы сказал, что он попал лишь в чистилище. Пока это еще не отвечает новой концепции рая. Некоторым хочется большего. Они хотели бы полностью отказаться от своего тела и переселить свое сознание в компьютер. Идею жизни в виде компьютерной модели радостно приняла фантастика, которая назвала этот процесс «оцифровкой сознания» («mind uploading») – или просто оцифровкой.